Вера: Я хотела бы поговорить сегодня о своих отношениях с дочерью. Мне кажется, что в них есть какая-то отстраненность. Вот что я имею ввиду: взрослая дочь, это почти второе я, но я не чувствую желанной близости в своих отношениях с ней. Конечно, она уже взрослая. Живет и работает в другом городе. Мне кажется, раньше у нас были прекрасные, глубокие взаимоотношения, которых теперь нет.
Терапевт: Ты можешь привести пример прекрасных глубоких взаимоотношений?
Вера: Да конечно. Иногда у меня бывают сложные обстоятельства в жизни. Последний раз это была ссора с мужем, например, казалось, что я в тупике и возникло чувство безысходности. Я поехала к дочери, мы встретились, сходили в баню, потом пообедали, я поделилась своими переживаниями, она меня выслушала, рассказывала о своих делах. У меня было ощущение, что она меня полностью понимает и поддерживает.
Терапевт: Пример, который ты привела – это пример контакта, который произошел по твоему запросу. Можешь привести пример, когда ты чувствовала, что твоя дочь не заинтересована тобой?
Вера: Очень часто, я знаю, что она всегда занята своей работой, семьей, когда мы созваниваемся и видимся – она говорит только о своих проблемах. Я должна пояснить, что я тоже очень занятой человек и много работаю, настолько, что у меня нет возможности даже разговаривать по телефону. Я вообще не люблю телефон. Иногда мы обмениваемся только почтой по Интернету. Я заметила, что она звонит тогда, когда ей что-то нужно. И почти никогда, потому что соскучилась по мне.
Терапевт: А ты звонишь, потому что скучаешь, или потому что тебе тоже от нее что-то нужно?
Вера: И так, этак. Мне важно знать, как она, чем живет.
Терапевт: В том, что ты говоришь, я заметила два аспекта, две эмоции: с одной стороны – страдание, в силу недовольства от отсутствия глубоких отношений с дочерью. С другой стороны – нерешительность, неготовность отпустить дочь, снять контроль, т.е. страх. Что кажется тебе более важным?
Вера: Я не могу ответить на этот вопрос однозначно. Я не уверена, что надо детей надо отпускать. Я стремлюсь дать ей совет в ее профессиональных трудностях, в отношениях с мужчинами – но все равно только в тех пределах, в которых она меня пускает в свою жизнь.
Терапевт: Ты открываешь для нее новые возможности, потому что она просит или потому что ты их видишь?
В большинстве случаев это твоя инициатива?
Вера: Пожалуй, это так. Могу добавить для полноты картины, что временами я полностью погружаюсь в работу и даже не замечаю, что мы не созваниваемся неделями. Она звонит, когда ей что-то надо. Бывает и так, что она посылает письмо: Мама, как дела? Позвони мне. Но это всегда, когда у нее возникает какой-то конкретный вопрос или потребность в чем-то. Вот и сейчас, например, я была в командировке и давно ей не звонила, и мне пришло от нее письмо, на которое я несколько дней не отвечаю.
Терапевт: Стало быть, ты из опыта знаешь, что она позвонит, когда ей понадобится, и ты ждешь, когда она позвонит. Ты мать, которая звонит дочери, чтобы знать, как она себя чувствует и чтобы посоветовать ей что-то, предложить ей какие-то возможности. В то же время, и ты обращаешься иногда к ней за помощью, и она отвечает тебе на твой запрос.
Вера: Мне пришла в голову мысль: когда я звоню ей, я хочу знать о ее жизни, но, конечно, меня волнует, не наделает ли она ошибок. Например, она может быть резкой в отношениях с людьми, у нее не очень хорошее здоровье, она склонна к полноте и периодически стремится худеть. И мне важно знать, заботится ли она о себе, занимается ли он спортом, какие у нее отношения на работе.
(Пауза) Я все поняла. Когда у меня инсайт – то возникает особое чувство вот здесь – показывает на своем теле.
Терапевт: Что ты поняла?
Вера: Думаю, что мои желания, в какой форме они бы не проявлялись – она читает, как желание ее контролировать. Если я звоню, как она думает, чтобы ее контролировать, конечно, на не будет звонить сама, чтобы на это нарываться.
Терапевт: Всякий раз, когда ты, по стечению обстоятельств, не звонила ей сразу же по ее запросу, ты была довольна собой, или чувствовала вину?
Вера: Чувствую вину. Еще, я звоню, когда чувствую тревогу.
Терапевт: Теперь, когда ты понимаешь, что дочь не хочет, чтобы ты ее контролировала, и с другой стороны, ты знаешь, что часть твоих звонков обусловлена родительской тревогой, какую линию поведения, ты считаешь, следует выбрать? Звонить ей, или ждать звонков?
Вера: Я позвоню, извинюсь, что давно не звонила. Я не буду задавать вопросы, но я сама расскажу об обстоятельствах моей жизни. В дальнейшем я буду звонить, когда у меня возникает желание.
Терапевт: Мне нравится идея звонить дочери, когда тебе этого хочется. Я хотел бы, чтобы ты обратила внимание: твоя дочь привыкла к твоим звонкам. Не смотря на то, что ты задавала все эти вопросы: Как дела? Что ты ешь? Занимаешься ли ты спортом? – эти вопросы и друзья друг другу задают. Но когда мать звонит, это имеет иной смысл, иное значение. И даже если ты не задаешь их впрямую, она их слышит. Фактически ты спрашиваешь одно, но дочь, на основании этих вопросов, выстраивает действительность второго порядка, она волей-неволей интерпретирует твои вопросы. Для того, чтобы спасти изначальную ценность этих вопросов, мы должны защитить эти вопросы. Из-за форматов, в которых они задавались, они приняли другое значение. Кроме того, я хотела бы, чтобы ты могла говорить о ваших общих интересах, а также рассказывать о себе. Но только задав предварительно вопросы: Тебя интересует, чем я занимаюсь в данный момент? Да. Тебя интересует только работа или про другое? И слышала бы ответы.
Вера: Мне кажется, я всегда слежу за тем, чтобы не быть навязчивой со своими откровениями..
Терапевт: Хорошо, но я просила тебя делать ЭТО, задавать вопросы. В самом вопросе, который задается, есть важный аспект. В первый период нужно обращать внимание на следующее: в силу привычки ты можешь возвращаться к старым вопросам, но при этом будет звучать маленький звоночек в голове твоей дочери. Как ложка легтя в бочке меда. Мы должны избегать дегтя в ароматном, целебном, пчелином меде. Если задаются такие вопросы, дочь может реагировать также, как ты реагируешь, когда знаешь, что она звонит, потому что чего-то хочет от тебя. Поэтому каждый раз, когда проскакивает «старый» вопрос, ты должна говорить: «Ну извини, извини, я знаю, как ты реагируешь на такие вопросы». Важно, что когда ты скажешь, особенно когда ты извинишься, это извинение будет направлено не только в ее адрес. Кому будет направлено это изменение?
Вера: Оно направлено мне.
Терапевт: Что это значит? – Да-да, это означает, я прощаю себя. Поскольку старая Вера высовывается, она загрязняет работу новой Веры. Но мы можем простить ей это, пока она меняется.
